Наговицын А.Е. Красная Шапочка — мифологическая реконструкция сказки

Реконструкция древнейших индоевропейских мифов иногда становится непосильной задачей, если не использовать сохранившийся фольклорный материал, который в то же время приходится анализировать с точки зрения наиболее устойчивой символики и традиции. В этом плане крайне интересны некоторые общеиндоевропейские сказки, такие, например, как сказка о Красной шапочке.

Данная сказка имеет несколько труднообъяснимых элементов, а если учесть, что в сказках не один элемент, как правило не бывает случайным, то анализ некоторых темных моментов становится тем более интересным. Начнем с того, что в данной сказке наиболее устойчивым моментом является сама Красная Шапочка, под которой понимается как предмет, так и сама девочка. К символике этой шапочки мы вернемся ниже.

Отметим, что шапочку девочке подарила бабушка. Связь девочки с бабушкой подчеркивается всем содержанием сказки. Именно девочка, а не ее мать идет по лесу, кишащему волками к больной бабушке. «Пострадали» от волка: бабушка и девочка. Кстати, третий человеческий персонаж сказки — мать девочки — упоминается вскользь, из содержания сказки мы знаем только, что она живет в деревне.

Из индоевропейской мифологии хорошо известно, что дети, обычно связывались не с родителями, а со своими дедами и бабками. Такая связь проявлялась в мифологическом, космогоническом и бытовом смысле. Хорошо известен обычай называть детей в честь умершего деда или бабки: в традиционных обществах (например, в казахском) старшего сына отдают на воспитание деду и бабке, которые должны воспитать из него будущего предводителя рода и семьи. Даже экономически такой подход к воспитанию — и как правило тесной связи внуков и деда с бабкой — оправдан. Родители заняты добыванием средств к существованию, а старшее поколение, уже не могущее активно трудиться, передает накопленный опыт внукам.

В космогоническом плане во внуков, в «дитя» как бы переходила душа умершего предка; тем более, что, как дед или бабка стояли на пороге Загробного мира в силу своего возраста, так считалось, что и малый ребенок также стоял на пороге того же Загробного мира, из которого в недавнем времени его душа переселилась в земной мир. Укажем также и на то обстоятельство, что в рассматриваемой сказке бабушка описывается как немощная и больная, что отражает ее близость к смерти и Загробному миру. Более того, больная бабушка Красной Шапочки живет в дремучем лесу, отдельно от деревни и людей. С точки зрения обычной, а не сказочной логики такое положение дел непонятно. Почему бы в конце концов не взять больную старую женщину, которой трудно даже вставать, в деревню и там не подлечить; да и что она вообще делает в глухом лесу? Еще непонятней поведение матери Красной Шапочки, почему бы ей самой не навестить свою больную мать, зачем посылать ребенка через лес, где бродит волк?

В связи со всеми этими вопросами отметим тот широко известный факт, что дремучий лес в мифологизированных сказаниях практически всегда ассоциировался с иным миром, как правило хтоническим. Например, русская Баба Яга живет в дремучем лесу, в избушке, как и богиня смерти у древних германцев. Указание на «дремучий лес» как место жительства бабушки подчеркивает ее хтоничность. Кроме того, в сказках собранных братьями Гримм есть дополнительное указание на место жительства бабушки: «под тремя большими дубами стоит ее домик, а пониже густой орешник, — ты-то, пожалуй знаешь, — сказала Красная Шапочка» (Братья Гримм «Сказки», Минск. 1957. С.121).

Если место жительства бабушки рассматривать символически, то указание на «три дуба» может быть указанием на то, что бабушка живет в сакральном месте, так как дуб в индоевропейской мифологии — это дерево верховного бога громовержца, а число «три» само по себе сакрально и может являться указанием на троичность вселенной: Небесный, Подземный и Земной мир. Возможно, избушка бабушки находится в неком центре мира, где возможен переход между этими мирами, тем более, что окружающий ее избушку орешник также является деревом подземных хтонических богов.

Отметим, что Красная шапочка несет бабушке пирожки и бутылочку вина, которую ни в коем случае нельзя разбить, как говорит ее мать. Пирожки и вино являлись обычным жертвоприношением покойникам или иным представителям Загробного мира у всех индоевропейцев.

Помимо этого представляет интерес то обстоятельство, что Красная Шапочка не должна сходить с дороги между избушкой бабушки и деревней — именно там она будет в безопасности. Трудно представить себе реальную ситуацию, когда лесная дорога была бы безопасным от волка местом: скорее там-то он и поджидал бы Красную Шапочку или иных путников. Но в сказках дорога является сакральным путем, с которого нельзя сворачивать. Подобное указание усиливает восприятие данной сказки, как забытого мифа. Запомним, что у Красной Шапочки в лес к бабушке и в деревню имеется только одна безопасная для нее дорога. Это обстоятельство тем важнее, что Волк, встретивший ее в лесу, всячески настаивает на том, чтобы Красная Шапочка свернула с дороги. Она должна нарушить некое табу — и тогда станет доступной для Волка. По обычной логике непонятно, почему бы Волку не съесть девочку сразу, а потом добраться до бабушки? Такая отсрочка, казалось бы, ничем не оправдана; да и зачем Волку рядиться в бабушкины одежды и обманывать девочку, когда, казалось бы, можно было бы ее просто подкараулить и съесть?

Вышеперечисленные обстоятельства требуют определенного разъяснения. Начнем с того, что шапочка, подаренная девочке бабушкой, имеет красный цвет, она и стала основным атрибутом девочки. В чем же может выражаться символика данного головного убора, тем более, что голова традиционно считалась важнейшей часть тела — местом личностных, душевных особенностей человеческой личности.

Головной убор традиционно имел большое значение, так как в древности полагали, что он, как один из основных атрибутов головы, накладывает основной отпечаток на личность своего хозяина. Отсюда происходит почитание корон, княжеских шапок, религиозных головных уборов, а так же введение специальных головных уборов для замужних женщин, практически во всех регионах мира. В ряде случаев специальный головной убор считается необходимой принадлежностью при проведении религиозных церемоний (например, в иудаизме и исламе).

Зная о важности указания, что имя персонажа скази — Красной Шапочки — связано с ее головным убором, который как бы характеризует ее личность, рассмотрим, что именно мог обозначать красный цвет ее шапочки. Еще в древнейшие времена человек обращал внимание, что солнце, заходящее на западе, имеет красный цвет. Исходя из того, что солнце рассматривалось как живое божество, которое, снисходя ночью в царство мертвых, проходит через него, вполне вероятно, что красный цвет мог ассоциироваться также и с погребальным обрядом, поскольку путь души и ее возрождение после смерти во многих традиционных верованиях соотносился с солнцем (например у этрусков, ацтеков, древних египтян и во многих других культурах). Еще со времен Палеолита практиковался обычай окрашивания покойников в красный цвет: видимо чтобы уподобить их души возрождающемуся и умирающему солнцу. Подобный обычай существовал не только в Евразии, но и в Америке и Австралии, где найдены посыпанные красной охрой захоронения, возраст которых подчас датирутся двадцатью тысячами лет.

Интересно также, что в одной из скандинавских саг мировое дерево Игграсиль описывается имеющим красные корни, соответствующие подземному и загробному миру, зеленый ствол и белые ветви. Также и бог смерти индуистского пантеона Яма имеет красную одежду, а зловещая богиня смерти Кали имеет красное тело. По русским поверьям такой хтонический персонаж как водяной носит красную рубаху. Русский народный праздник поминания предков называется Красная Горка: в этот праздник было принято катать с горы крашенные в красный цвет яйца, которые символизировали возможность возрождения души предка. В доколумбовой Америке некоторые племена приносили богу земли жертву, окрашенную в черный и красный цвета. У древнеиндийских ариев, как и у современных англичан, существовал обычай одевать приговоренного к смерти в красное. Часто и сам палач — носитель смерти — имел красную одежду. Исходя из вышеизложенного, будет допустимым предположить, что Красная Шапочка олицетворяет или саму Смерть, или тесно связана со Смертью. Позже мы подробнее поясним этот момент и приведем дополнительные обоснования данного вывода.

Отметим, что в сказке мы имеем три женских персонажа, связанных друг с другом. Первый из них по старшинству бабушка, связь с хтоническим загробным миром которой была показана выше. Вторым по старшинству является мать Красной Шапочки, которая живет в селении и запрещает своей дочке сворачивать с дороги — «нарушать табу». Третье поколение представляет сама Красная Шапочка. Принцип троичности нам уже встречался, когда Красная Шапочка говорила Волку, что ее бабушка живет под тремя дубами. Сам принцип троичности традиционно соотносился с тройственной картиной мира у индоевропейцев (Явь-Навь-Правь в славянской мифологии; Тезис-Антитезис-Синтез в современной философии). Поэтому вполне логично предположить, что: если бабушка как наиболее старая из женщин соотносится с Подземным миром, то две другие женщины могут соотноситься с Земным и Небесным миром соответственно. Причем мать, как это описывается в сказке, проживает меж людей в селении. Она и по своему среднему положению между поколениями и по четкому указанию на место жительства относится к Земному миру. Красная Шапочка как самая молодая соотносится с миром Небесным.

Действительно, дети в народных традициях многих народов часто соотносились с Небесным миром. Верование, что ребенка приносит небесная птица аист, что души детей изначально невинны как пришедшие с неба — общее верование древних индоевропейцев. Для того чтобы лучше понять их логику, следует кратко указать на существовавшие верования касательно души, которые во многом сохранились даже в христианстве.

Считалось, что старый человек в конце жизни готовится к переходу на «тот свет». После смерти его душа попадает в хтонический загробный мир, в котором претерпевает испытания и очищения (например, католическое чистилище). Пройдя через перипетии подземного мира, душа попадает на Небо, где определенное время отдыхает, а затем для отработки «нового божественного урока», ведущего к совершенствованию души, ниспускается на землю в новое тело. Подобная концепция практически в неизмененном воде сохранилась в индуизме. По существовавшим представлениям душа умершего переселялась в ту же семью или род. О связи дедов и внуков нами говорилось ранее («Мифы народов мира» статья «Дитя»).

Можно предположить, что триада женщин в данной сказке могла олицетворять саму Смерть в ее трех ипостасях: Смерть в Подземном мире, Смерть на Земле и Смерть в Небесном мире. Для нас важен тот факт, что волк проглатывает именно двух женщин: бабушку и внучку. Возможно, данная сказка — это отголосок мифа о том, как была побеждена смерть в Небесном и Подземном мире, но сохранилась на земле. Подобный миф мог возникнуть в связи с представлении о бессмертии души, отрицании ее окончательной гибели.

Возможно, что указание на охотника, вспоровшего Волку живот и выпустившего бабушку и Красную Шапочку — это позднейшее добавление, когда сам смысл мифа был утерян и стало необходимо как то завершить сказку. Однако, с другой стороны, это не нарушает логику сказки: ведь охотник принадлежит миру Земному, что может символизировать возможность для живущих в этом мире победить хтонический мир смерти. Счастливый конец в данной сказке становится необходим еще и потому, что был практически потерян смысл мифологемы Волка, который съел бабушку и Красную Шапочку. В позднейшее время волк представлялся просто опасным зверем, который может принести вред животным и людям.

Рассмотрим, кем был волк в древнейших мифологемах. В «Мифах народов мира» (т.1 с.242) сказано что: «В мифологических представлениях многих народов Евразии и Северной Америки образ волка был преимущественно связан с культом предводителя боевой дружины (или бога войны) и родоначальника племени», а также «… предок — вождь племени выступает в образе волка или обладает способностью превращаться в волка (греч. Долон, ср. так же слав. Змей Огненный Волк)». Кстати, былинный богатырь Волх Всеславич умел превращаться в волка и рыскать по дремучим лесам, одолевая в одно мгновение громадные расстояния.

Связь волка с появлением народа и его первопредком просматривается в таких легендах как римская легенда о Капитолийской волчице, вскормившей Ромула и Рема — основателей великого города Рима; древнеиранской легенде о волчице, вскормившей Кира; рассказе китайской хроники 7 века о предках тюрок, истребленных врагами, кроме одного мальчика, которого спасла и вскормила волчица, которая впоследствии стала его женой и родила ему девять сыновей. Подобная легенда существовала и у монголов. В ряде случаев герой — родоначальник племени — иногда назывался волком: как например в осетинском эпосе Нарты; или «имеющим голову волка», как видно в прозвище грузинского царя Вахтанга I — Горгослани; или «имеющим брюхо волка», как в имени героя индийской Махабхараты Бхимы.

Связь волка с умершими предками прослеживается и по другим данным («Славянская мифология». Энциклопедический словарь. «Элис лак», М. 1995 г., с.103-104): «Определяющим в символике волка является признак «чужой». Волк соотносится с «чужими», прежде всего с мертвыми, предками, «ходячими» покойниками и др. В некоторых заговорах от волка говорится, что он бывает у мертвых на «том свете», а при встрече с волком призывают на помощь умерших. Часто при встрече с волком старались «превратиться» в умершего, молчали, не дышали».

Характерно, что связь волка с родней прослеживается в русском обычае называть «волками» всю родню невесты, иногда всю дружину жениха, в народных песнях родня жениха называет невесту «волчицей». Действительно, связь волка с миром Нави хорошо прослеживается на примере многих мифологических традиций различных народов. Так, бог Загробного мира у этрусков Аита носил на голове скальп волка, германский бог Один «содержащий рай для павших воинов» в своем подчинении имел двух волков. Вообще, волк во всей индоевропейской мифологии олицетворял проводника в Загробный мир.

В славянской народной традиции существует сказка об Иване-царевече и сером волке. Волк в этих сказках сродни Семарглу пантеона князя Владимира («Словарь славянской мифологии», Е.Грушко, Ю.Медведев, Нижний Новгород. 1996 г., с.61): «Летает он быстрее ветра, переносит серый на своей спине царевича из одной стороны света в другую». Волкам, вообще, присуща функция посредника между «этим» и «тем» светом, между людьми и силами иного мира. Так, волк, оживляя в сказке Ивана-царевича, посылает ворона в иной мир за живой и мертвой водой. Также волк — своеобразный посредник между богами и людьми. Нападение волка на скотину часто считалось выполнением божьей воли и расценивалось как наказание. Существовала поговорка: «Что у волка в зубах, то Егорий дал».

С волком связывались важнейшие приметы, считалось, что он может предвещать судьбу. В связи с представлениями о судьбе и связью волка с покойниками интересно и русское верование о том, что «мертвый все знает» и, при умении спросить, также может предсказать судьбу. Волк, перебегающий дорогу путнику, встретившийся ему в пути, показавшийся вблизи деревни — предвещал удачу, счастье и благополучие. Если волк забегал в деревню — это была примета неурожая, множество волков сулило войну, вой волков предвещал голод. С волком связывались также и календарные приметы: так, вой волка вблизи жилья предвещал войну или мороз, осенью — дожди, а зимой — метель.

Вспомним, что хтонические персонажи славянской мифологии после принятия на Руси христианства стали ассоциироваться с чертями. По народным поверьям, волки охотятся за чертями. Согласно славянским легендам, как указано в источнике («Славянская мифология». Энциклопедический словарь. «Элис лак», М. 1995 г., с.103-104): «черт слепил волка из глины или вытесал из дерева, но не смог его оживить. Оживленный Богом волк бросается на черта и хватает его за ногу». Волк по народным поверьям поедал чертей «чтобы они меньше плодились».

В народных представлениях черти ассоциировались также и с козлами. Знакомая всем с детства песенка: «Жил был у бабушки серенький козлик», где козлика съедают серые волки, и «Сказка о козе и семерых козлятах», съеденных серым волком, возможно, отражают борьбу небесных и подземных сил, борьбу небесного представителя — волка с нечистой силой — козами и козлятами. В «Сказке о семерых козлятах» есть несколько интересных особенностей, из которых можно попытаться сделать некоторые предположения. Во-первых, если рассматривать козлят как существ соотносимых с чертями, то — по данной логике — возможно, что речь идет о истреблении первопредком семи смертных грехов. Во-вторых, для того чтобы уничтожить козлят, волку пришлось прийти к кузнецу и «перековать язык», то есть уподобиться козе. Кузнецы же традиционно считались магами и кудесниками; и то, что волку пришлось изменять голос указывает на «магию подобия», без которой невозможно ни одно магическое действие.

Итак, в качестве одной из возможных версий можно предположить, что в сказке «Красная Шапочка» герой-первопредок в образе Волка очистил Небесный и Подземный миры от Смерти, дав этим возможность возрождения души, ее реинкарнации. Подобный герой-предок сродни греческому Гераклу, римскому Геркулесу и их более архаическому варианту — этрусскому Геркле, который, пройдя через Загробный мир, дал возможность возрождения души после смерти. Кстати, и лев, шкуру которого носил Геракл как единственную одежду, у славян назывался «гривастый волк».

Рассмотрим еще один вопрос, связанный со сказкой о Красной Шапочке. Нас интересует — зачем волку понадобилось целое представление с переодеванием и обманом девочки, в то время как бабушку он съел без каких бы то ни было проблем?

Известно, что богу или герою — для того чтобы сразиться с представителем иного мира — необходим проводник или некий магический мост между мирами. На хтоничность образа волка и бабушки-Смерти мы уже указывали. Но, если наша реконструкция сказки верна, то сама Красная Шапочка принадлежит к Небесному миру — поэтому волк и не способен до нее добраться. Вспомним повесть Н.В.Гоголя «Вий». В этой повести великий писатель отразил народное представление о том, что круг, отделяющий Хому Брута от нечистой силы, переносит его магически как бы в иной, не доступный для нечистой хтонической силы мир. Только взгляд в глаза Вию перекидывает мостик из одного мира в другой.

В случае с Волком и Красной Шапочкой — Волк использует одежду бабушки и ее постель для того, что бы ей уподобиться. Иными словами, он не просто перенаряжается, а совершает магическое перевоплощение, позволяющее ему войти в контакт с представительницей иного для него мира, с небесной Смертью — Красной Шапочкой.

Обратим внимание на то, какие вопросы она задает Волку. Вначале Красная Шапочка спрашивает мнимую бабушку «почему у нее такие большие уши», на что Волк отвечает: «для того, чтобы лучше слышать». Затем поэтапно упоминаются глаза, которые нужны Волку, «чтобы лучше видеть», затем речь идет о руках, которые нужны для того, «чтобы лучше схватить (крепче обнять)», а в конце диалога речь идет о пасти, которой Волк хочет проглотить Красную Шапочку. Отметим эту интересную последовательность.

Характерно то, что в шаманских традициях всего мира (на что указывал, например, Мирча Элиаде и другие исследователи) шаман при общении с духами и вообще существами иного мира вначале слышит их, потом может увидеть, и только после этого способен вступить с ними в контакт, а в конце и сам выступать как некий могущественный дух. Иными словами, Волку, для того чтобы уничтожить представительницу иного (небесного) мира Красную Шапочку, вначале было необходимо чтобы она нарушила закон (табу), запрещающий ей сходить с тропы по пути от своего дома до дома бабушки. После этого он совершил магический акт уподобления бабушке, а череда вопросов как бы проложила дорогу для магической аудио- и видио- подстройки к Красной Шапочке. А затем для возможности вступить с ней в непосредственный контакт — «руки для того, чтобы лучше схватить тебя (крепче обнять)», а затем, при упоминании рта, то есть органа связанного с внутренней сущностью (нутром), уничтожить Красную Шапочку и избавить Небесный и Подземный мир от Смерти.

Таким образом, рассматриваемая сказка рассказывает о том, как было достигнуто бессмертие души. Герой-предок предстающий в образе Волка, уничтожил Смерть в нижнем Загробном и верхнем Небесном мире. Характерно то, что для этого он использовал принципы древнейшей индоевропейской шаманской магии: «магию подобия» и «магию проложения пути» в иной чуждый ему Небесный мир. Поэтапный переход от аудио-видео подстройки к непосредственному контакту и поглощению самой сущности иномирного существа Красной Шапочки также указывает на традицию шаманского перехода в иной мир. Также представляется важной и сама возможность реконструкции славянского и индоевропейского пантеона богов и мифологических образов через материал народного фольклора, в том числе и сказок.